В советские годы шаблонное сомнение в трезвости таланта звучало чуть иначе: «Это ж сколько надо было выпить, чтобы такое написать (изваять, снять, накалякать)?».

А все потому, что ежедневная жизнь читателя, протекающая бурным потоком формальностей среди стекла, бетона и кабелей, замусорена стрессами. Они не дают задуматься о музах и поискать в себе те брошенные природой зерна, из коих могли бы вырасти цветы жизни — нет, не дети, а шедевры творчества.

Внезапно, покурив марихуаны или булькнув какого-нибудь абсента, захлопотанный гражданин обнаруживает в себе дар писать стихи или рисовать картинки. Просыпаются таланты детства, затертые шершавым рашпилем-туманом будничной суеты.

Вместо того чтоб порадоваться «ай да, имярек, ай да, сукин сын», заурядный человек лелеет убежденность в том, что все парадоксально красивое в искусстве, музыке и литературе создано под кайфом. И, надо сказать, иногда оказывается прав. Котик товарища Хемингуэя не даст соврать:

С древнейших времен писатели были и остаются лекарями собственных душ, добавляя в рацион свой под видом пищи духовной различные токсичные вещества. Так таланты борются с дурными мыслями и скукой, дефицитом идей и падениями самооценки.

Еще в Библии, которую писали живые люди, упоминается пылающий куст, с которым под воздействием какой-то кислоты разговаривал Моисей. Между одурманиванием ради вдохновения и реальной проблемной наркозависимостью лежит очень тонкая грань. Несколько удачных книг, написанных под кайфом — и начинаются семейные проблемы с разговорами о том, что кое-кому пора ложиться в клинику.

Если до огласки и несчастья не доходит, то романы и поэмы, музой для которых послужили наркотики, в т. ч. алкоголь, остаются в истории шедеврами мировой литературы, не овеянными дурной сплетней. Когда талантливый человек одинок, он и пьет и до какого-то времени творит.

Лист бумаги для него — место, куда можно изгнать собственных демонов. Беда в том, что с каждым глотком водки или напасом марихуаны демоны приходят новые. Чужая боль, описанная красивыми словами, всегда найдет благодарного читателя или слушателя.

Вот мы и подобрались к необходимости раскрыть досье наших героев — великих литераторов, которые творили под кайфом. И пусть их случаи не станут примером для бездарных людей, которые подумают, будто гашиш и кислота вознесут на вершину славы и финансовой свободы.

1. Шарль Бодлер

Если не типичный либертарианец, то уж точно либертин, Бодлер был членом Гашишного Клуба, который существовал с 1844 по 1849 год. В то сладкое время полиция за марихуану не наказывала — государству не было дела до подобных клубов.

Бодлер писал оды гашишу, одну за другой, затем к конопле подключися опиум. Шарль называл каннабис веществом удобным и в употреблении, и в транспортировке. Чего нельзя сказать о гашише сегодня, если вы живете не в Нидерландах, Уругвае или Бангладеш.

У поэта, новелиста и драматурга Кокто был любимый друг, 20-летний Радиге, который взял и помер. Горе от утраты Жан Кокто попытался искоренить с помощью опиомании, которую возвел в ранг добродетели.

Но скорбь никуда не делась и опиушный мрак помог Кокто лишь в поисках тем для творчества — таких как смерть, скажем. Самое худшее из своих произведений «Ужасные дети» великий француз, предвестник сюрреализма, написал за одну неделю в состоянии ломки, сквозящем из каждой строки.

Когда Кокто решил завязать, он, не жалея красок и метафор, описал свои старания в книге «Опиум, дневник наркомана», показав собратьям по беде, как это важно — ежедневно делать записи, если искренне пытаешься избавиться от вредной привычки.

3. Стивен Кинг

Еще один любитель веществ, Кинг имеет репутацию чересчур продуктивного писателя, который о любой страшной ерунде пишет на 1000 страниц больше, чем надо. Но пипл хавает.

С 1979 по 1987 годы, время своего подъема в глазах и умах мирового читательства, Стивен Кинг сидел на кокаине, который действительно подстегивает к графомании.

В каждой из страшных кинговских историй присутствуют сумасшедший герой, плюс какой-то очень общительный человек, плюс тот, кому требуется сострадание и поддержка. И все эти люди — это, в сущности, один и тот же Стивен Кинг, то под кокаином, то на отходняке, разбавленном пивом.

4. Филлип Дик

Этот великий мастер научной фантастики был неестественно продуктивен в 1963-64 годах. Галлюциногенные и стимулирующие препараты, такие как Семоксидрин (гомолог амфетамина, в те годы — рецептурное противотревожное лекарственное средство) перевели мозг Дика в турбо-режим, что привело к рождению 11 романов, нескольких эссе и рассказов.

Наркотики на время отбили у Филлипа любовь к выпивке, то есть можно сказать, что книги, написанные под стимулятором, были созданы фантастом «на трезвую голову».

5. Олдос Хаксли

Вот бы этот необычный писатель и любитель мескалина удивился, узнав о том, как его творчество вдохновит самого яркого гедониста в истории рок-музыки — Джима Морриссона. Ведь само название группы «Дорз» взято из имени книги Хаксли «Двери восприятия». В этом эссе Хаксли рассказывает от своих переживаниях и умозаключениях под воздействием мескалина.

Того же, который позднее завуалировано отрекламировал Кастанеда, пробудив в маргиналах интерес к кактусоводству. Книга изобилует вновь придуманными Олдосом Хаксли психофизиологическими терминами и заканчивается мыслью о том, что мескалин полезен людям, занимающимся интеллектуальной деятельностью.

А в антиутопии о «Дивном новом мире» Хаксли мечтает о наркотике «сома», который не вредит здоровью и не вызывает привыкания». С некоторых пор эта мечта стала главной внутренней идеей писателя, который уже и навредил, и привык.

6. Уильям Берроуз

Наркоман, который написал роман «Наркоман», и еще несколько книг на ту же тему. Берроуз любил героин и оксикодон (американский вариант терпинкода), литературная деятельность была для него на втором месте. Вершиной его творчества стал «Обед нагишом», полуавтобиографическая история про аморальные переживания и похождения.

Считается, что писатель чокнулся после того, как играя в Вильгельма Телля, застрелил свою жену. Это случилось в 1951 году. После непреднамеренного убийства Берроуз удрал в Южную Америку, где стал пробовать да нахваливать местные шаманские психотропные средства. Оставаясь при этом опиоманом и бродягой-резонером.

Злоупотребляя героином, Уильям Берроуз умер в возрасте 83 лет, пережив свою жену, сына и многих друзей.

7. Джек Керуак

Весь свой творческий период жизни Керуак посвятил странствиям по Америке, живя то там, то сям, иногда возвращаясь к маме похарчиться и отдохнуть. Топливом для непоседливой задницы Джека были наркотики — марихуана, псилоцибиновые грибы и метамфетамин, по нашему — винт.

В те годы метамфетамин тоннами выпускался для нужд армии, сражавшейся в Корее и Индокитае. Так что писателям-битникам тоже перепадало. Под стимулятором работалось быстро. Толстый роман Керуак заканчивал за три недели и издавал в виде многометрового свитка.

В 1960-е годы к вредным привычкам Джека Керуака добавился алкоголь. Писатель умер в 1969 году от перитонита, вызванного циррозом печени.

8. Роберт Льюис Стивенсон

Этот адепт кокаинизма написал 60 000 слов своего романа «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» всего за 6 дней, как господь в дни творения.

Трудно не обнаружить разительное сходства между главными героями — двумя людьми в одном теле, и самим Стивенсоном, ощущавшим кокаин как вещество, которое делает цивилизованных людей дикими зверьми.

«Странную историю» следует воспринимать, как вариацию на тему автобиографии писателя.

Возлюбив в ходе эксперимента психотропные вещества, Кен Кизи продолжил принимать наркотики самостоятельно, находясь под воздействием ЛСД он общался с пациентами психбольницы, и пришел к выводу о том, что большинство психов таковыми не являются.

А еще позднее писатель попался на хранении марихуаны и отсидел за это пять месяцев в тюрьме, где продолжал писать.

10. Хантер Томпсон

Томпсоновский «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» в книжном и кинематографическом виде до сих пор завладевают умами студентов и диссидентов, любителей ЛСД и профессиональных наркологов.